Модернизация экономики России сегодня является одной, если не сказать самой
важной, из задач правительства на ближайшие годы. Процессы глобализации, свобода
передвижения и информация СМИ позволяют людям видеть реальные альтернативы. И
это, пожалуй, главный вызов. В этих условиях только страна, готовая предложить
гражданам перспективы их личного успеха (измеряемого уровнем жизни, условиями
труда, карьерным ростом), способна удерживать главный ресурс XXI века —
человеческий капитал. Поэтому социальная политика и одна из ее составляющих —
социально-трудовые отношения, должны быть в повседневной повестке общества.
Коснусь вопроса, который связан и с демографической политикой, и с пенсионной
реформой, и с качеством рабочих мест — модернизации охраны труда.
Сегодня в этой области мы являемся наследниками традиций советской экономики,
которая исходила из нескольких парадигм. Во-первых, потеря человеческих жизней —
неизбежная плата за индустриальное развитие. Во-вторых, государство должно
административными мерами повышать уровень производственной дисциплины.
В-третьих, государство обязано компенсировать неизбежный вред повышенной оплатой
труда, сокращенным режимом рабочего времени, дополнительными отпусками,
использованием института досрочных пенсий.
Но помимо непосредственных задач политика в области охраны труда решала и не
свойственную ей задачу — формировала некий «эрзацсоциальный пакет». Он был
дополнительным стимулом для привлечения работников на непрестижные рабочие места
с невысокой зарплатой. Отсюда чересполосица в списках, по которым
предоставляется право досрочного выхода на пенсию. В них есть профессии, где
здоровье реально подвергается опасности, и профессии, где риск несопоставимо
меньше.
Но изобретаются новые технологии и материалы, совершенствуются средства
индивидуальной и коллективной защиты. Старые риски нивелируются, а новые
появляются. Возникли рыночные отношения, и появился частный собственник. Логично
по-новому взглянуть на то, что должно стать основой политики охраны труда.
Обратимся к некоторым цифрам. Потери фактически отработанного времени — из-за
травматизма на производстве, дополнительных отпусков и сокращенной
продолжительности рабочего времени — составляют 92,5 млн человеко-дней, что
равноценно невыходу на работу в течение года 755,3 тыс. человек.
Общие потери от недопроизводства продукции и услуг оцениваются приблизительно
в 928 млрд рублей (включая 130 млрд рублей в виде потери налоговых доходов), это
2,1% от ВВП.
По данным Росстата, фактические расходы на компенсацию за работу во вредных и
опасных условиях труда в 2010 году только в ведущих видах экономической
деятельности (добыча полезных ископаемых, обрабатывающие производства,
строительство, транспорт и связь) составили 102,6 млрд рублей.
Картину дополняют данные Пенсионного фонда: на досрочные пенсии за работу во
вредных условиях ежегодно расходуется около 300 млрд рублей.
По сути, наша экономика имеет колоссальные резервы для повышения своей
эффективности и обеспечения народосбережения. Но устаревшая модель политики
охраны труда не только не стимулирует что-то менять в сложившейся порочной
практике, но и побуждает ее сохранять. При перекрестном финансировании
предприятия с некачественными рабочими местами дотируются за счет тех, кто
модернизировал производство и не имеет рабочих мест с высокими рисками. По сути,
охрана труда поддерживает систему скрытых дотаций аутсайдерам.
Понятно, кто виноват, но ключевой вопрос любой политики — «Что делать?». И
здесь у России нет иного пути, как только осуществить масштабный маневр.
В первую очередь надо перейти от компенсационной модели к управлению
профессиональными рисками. Легче выявить риск возникновения проблемы и
купиров
...
Читать дальше »
